ЦТТ "Городской" г.Липецка

На заседании Французской академии наук выступает барон де Пресле.

- Господа, воздушный шар — замечательное изобретение наших соотечественников, братьев Жозефа и Этьенна Монгольфье — позволит человеку подняться в воздух и преодолевать многие десятки миль. Какие огромные перспективы открываются перед человечеством! Я уверен, что наши потомки перестану путешествовать по ухабистым дорогам в тесных, неудобных каретах, они будут передвигаться по воздуху в ярких солнечных лучах на летательных аппаратах, овеваемых благовонным ветерком.

Речь барона неожиданно прервал ученый Дювалье:

- Простите, барон, но вы забываете об одном препятствии, из-за которого воздухоплавание, пожалуй, никогда не будет доступно человеку.

- Что вы имеете в виду? - раздраженно спросил барон.

- Все мы хорошо знаем, что первым поднялся в воздух Икар. И что с ним случилось? Жар, господствующий в верхних слоях атмосферы, растопил воск, которым были приклеены крылья из перьев к плечам Икара — несчастный юноша упал в море и утонул. Это море с тех пор называется его именем. Я думаю, господа, что данный пример убедительно свидетельствует о том, насколько высокая температура царит в небе. Такая жара буквально может сжечь людей, поднявшихся в небеса.

- Ничего подобного, - возразил другой член Академии наук. - Смею заметить, уважаемые коллеги, что чем выше мы поднимаемся на колокольню, тем сильнее ощущаем дуновение все более прохладного ветерка. А что будет на тех высотах, на какие, несомненно, поднимется наш воздушный шар? Я согласен с мнением ученого Дювалье, что человеку не суждено летать, но совсем по другой причине: вверху господствует не жара, а холод. Люди замерзли бы в небе!

Со своего места поднялся Пилятр де Розье — один из самых молодых членов Академии.

- Если там, в верхних слоях атмосферы такая высокая температура, как считает достопочтенный господин Дювалье, то немного странно, что птицы, летающие иногда очень высоко, не спадают на землю испеченными...

- Как вы смеете? - возмутился ученый.

- В случае сильного холода птицы должны возвращаться на землю с отмороженными ногами, - закончил Пилятр де Розье.

В зале раздался смех. Молодой оратор продолжал высказывать свои мысли:

- Я считаю, что без проведения соответствующих опытов мы ничего не узнаем и не решим наш спор. Господа, давайте попросим присутствующего на нашем заседании Этьенна Монгольфье построить огромный воздушный шар с гондолой, могущей поместить человека. Я готов сесть в гондолу и подняться в воздух. Побывав вверху, я смогу ответить на интересующий нас вопрос.

- О чем он говорит? Разве это возможно?

- Неужели вы на самом деле добровольно хотите подвергнуть себя такой опасности?

- Это безумство, а не смелость! Мы не можем согласиться. Я запрещаю вам даже думать об этом! - твердо решил председатель.

- Послушайте, господа, что я предлагаю, - заявил ученый Видаль. - Господин Розье прав, считая, что мы должны измерить температуру в верхних слоях атмосферы. Но с другой стороны, как заметил господин председатель, мы не можем разрешить, чтобы наш молодой коллега рисковал жизнью. Пусть в гондоле воздушного шара полетят два уголовных преступника. Если они живыми вернутся на землю, то будут помилованы, а если они погибнут, значит заслужили такую кару.

Такое неожиданное предложение удивило присутствующих, они недоуменно переглядывались между собой.

- Совсем неплохая мысль.

- Нет, господа, мы не можем так поступить, - уверенно заявил барон. - Этот первый полет человека на воздушном шаре, несомненно, войдет в историю. Как же наука может прославлять преступников? Неужели все последующие поколения должны повторять их фамилии?

- Если мы хотим исследовать воздействие атмосферы на живые организмы, то не обязательно нужно высылать людей, - разумно заметил председатель. - Ведь пассажирами воздушного шара с успехом могут быть животные.

- Замечательная мысль!

- Умнее ничего не придумаешь.

***

16 сентября 1783 года на лугах под Версалем собрались многочисленные толпы людей, обступив с трех сторон большой квадратный участок, отгороженный шнурами.

В центре отгороженного участка над помостом высится громадный, украшенный орнаментами шар, изготовленный из шелка и бумаги. Тот, кому удалось протиснуться ближе, видит, что восемь здоровенных парней с трудом удерживают шар за веревки. Стоящие в первых рядах видят также костер, горящий под нижним отверстием купола шара. Сбоку сооружена трибуна для членов Академии наук и других почетных гостей. Почти никто не смотрит на трибуну, внимание всех присутствующих приковано к шару, а вокруг него суетятся двое людей. Одним из них был изобретатель Этьенн Монгольфье, а вторым — Пилятр де Розье, который предложил свою помощь при запуске шара и до сих пор переживал, что ему не разрешили подняться в воздух.

Около шара стоит клетка с уткой и петухом, а слуга господина Розье держит за веревку привязанного барана, который то и дело пытается освободиться от своего опекуна и угодить его рогами.

- Готово! Давайте животных! - крикнул Монгольфье. Помощники поставили клетку с птицами в гондолу, через некоторое время туда удалось поместить и вырывающегося, изрядно испуганного барана.

- Пусть шнуры!

Огромный шар начал легко подниматься в воздух. Публика ахнула словно по команде. Воздушный шар сначала плавно набирал высоту, а затем величаво полетел в восточном направлении.

Зрители, все до одного, бросились за ним. Члены академии поспешно заняли места в приготовленных каретах и быстро поехали к тому месту, где ожидали приземления шара. В первой повозке мчались Этьенн Монгольфье и Пилятр де Розье, но ехать пришлось недалеко: шар опустился на лужайке всего лишь в четырех километрах от места старта. Взволнованный Розье выскочил из кареты и в один миг подбежал к груде смятого, сморщенного материала, во что превратился купол шара. Сбоку лежала треснувшая гондола с клеткой, а баран, высунув голову в образовавшуюся щель, как ни в чем не бывало пощипывал буйную траву.

- Все живы! - радостно воскликнул Розье.

Вскоре прибыли и остальные члены Академии.

Барана выпустили из гондолы, он тут же сильно боднул председателя, как бы доказав, что это необыкновенное путешествие вовсе не подействовало на него. Позднее все занялись птицами. Утка раздраженно крякала и неспокойно поглядывала на окружающих круглым оранжевым глазком, а петух...

- Позвольте! Что случилось с петухом? - очень громко спросил ученый Дювалье. - Ведь перед полетом он был здоров и невредим.

- В самом деле, - признался расстроенный барон де Пресле. - А вот сейчас у него рана на крыле.

- Раненое крыло! Вы слышите, господа? У петуха раненое крыло!

- Значит, вверху не так уж безопасно! - торжественно заключил Дювалье. - Кто знает, что могло бы стать с человеком!

Озадаченные члены академии молчали, размышляя о полетах на воздушном шаре.

Ну, что ж, видимо, человеку не суждено летать, если даже петух плохо перенес такой полет.

Тишину прервал слуга господина Розье:

- Вельможные господа, во всем виноватый баран?

Слуга продвинулся вперед, низко поклонился и робко произнес:

- Вталкивая барана в оную корзину, я видел, как он сразу огрел петуха рогами, бедняга только закудахтал.

- Так вот в чем дело! Стало быть, атмосфера здесь ни при чем!

- Значит, можно безопасно передвигаться по воздуху! - слышны были радостные возгласы членов Академии Наук.

Из толпы вышел придворный медик, господин Фабьен.

- Довожу до вашего сведения, господа, что в случае успешного приземления животных его королевское величество пожелало включить их в почетное число придворного зверинца, а самого большого из них, барана, наградить специальной памятной медалью. Петухом и его раной я займусь сам лично.

Господин Фабьен вынул серебряную медаль на голубой ленточке и наклонился, чтобы надеть ее барану на шею. Строптивый баран так сильно ударил головой медика в живот, что тот упал не землю. Воспользовавшись создавшимся замешательством лауреат галопом поскакал на лужайку и снова принялся щипать траву.

Ганна Кораб